ТРОЕТОЧИЕ - тексты
Андрей НОВИКОВ
ЯДЕРНЫЕ "ШАТТЛЫ"
СОИ - глобальная хирургия Америки
Проблемой СОИ я занимаюсь с 17 лет, то есть с 1984 года (практически с того момента, как о ней объявил Рейган в 1983 году). Несмотря на свой юный возраст и, казалось бы, дилетантский подход, я переписывался на эту тему - в то время - с Андреем Кокошииым и Алексеем Арбатовым, с Д.А.Волкогоновым. Меня мало интересовала, разумеется, кинематографически-рекламная упаковка СОИ, но нечто большее: абсолютно новая философия, связанная с отказом от наступательного ракетно-ядерного оружия, то есть идеи "гарантированного уничтожения".
Кстати, я являюсь автором теории т.н. "полуторного удара", созданной мною в 1985 году, доказывающей, что в случае начала ракетно-ядерной дуэли при наличии наступательных вооружений "ответный" удар любой из сторон может иметь только ПОЛУТОРНЫЙ характер, то есть быть в строгом смысле слова ПЕРВЫМ ударом. То есть концепция безопасности, основанная на наступательном оружии, ведёт человечество в пропасть. СССР никогда не применит ядерное оружие "ответно": он будет вынужден планировать такой же ПЕРВЫЙ удар, как и США. Об этом я, несмотря на свой юный возраст, писал всем советским руководителям того времени: Ю.В.Андропову, К.У.Черненко, М.С.Горбачёву.
В 1989 мою работу о СОИ "К вопросу о системе всеобъемлющей безопасности" напечатал самиздатовский журнал "Доверие" (орган одноименной группы "За установление доверия между Востоком и Западом"), а чуть позже социал-демократический журнал "Луч" (редактором его был известный диссидент Саша Лукашов, трагически погибший В 1990 году). К сожалению, я должен сказать, что когда я пришёл в "Литературную газету" к Фёдору Бурлацкому (середина 80-х), меня просто выставили вон, а фамилию внесли в "чёрный список". "Литературка" (место моей будущей работы) не проявила ни малейшего участия и когда меня - за мою писанину - поместили в рыбинскую психбольницу. Я таких сволочей ещё нигде не встречал. Вот такая невесёлая история. Теперь по существу.
Необходимость СОИ (стратегической оборонной инициативы, или стратегической противоракетной обороны) вызвана двумя обстоятельствами. Первое связано с геополитической философией американцев, которые всегда стремились иметь некий буфер между своим континентом и остальным миром и в то же время контролировать этот промежуточный мир.
Не нужно думать, что СОИ родилась как пустая затея Рейгана якобы "измотать" Советский Союз (я уже многократно писал о том, что именно этот образ Оборонной инициативы Рейгана как раз и ставил задачу закамуфлировать реальные разработки в области обороны США). То есть, я думаю, имел место следующий психологический трюк: а) вести реальные (хоть и некинематографические) работы в области СОИ; б) внушать Советам, что СОИ направлена "только на изматывание" СССР; в силу этого банализировать идею СОИ. Возможно, даже вынудить СССР отказаться от ответа (что, кстати, и было сделано М.С.Горбачёвым: как известно, он полностью свернул работы над советским ответом на СОИ, мотивируя это тем, что "американцы хотят нас измотать. А мы, мол, это сделать им не дадим - сами себя на хер измотаем. Перестройкой.), а под это дело втихаря продолжать эту СОИ создавать? Есть логика?
Если вы со мной не согласны, то подумайте над тем фактом, почему спустя десять лет вопрос о реализации СОИ поднят вновь. В новом варианте Н-ПРО. но сути это не меняет: все же понимают, что имеется в виду всё та же рейгановская СОИ. СССР давно нет, изматывать больше некого, а СОИ продолжается! Ну что, поняли, какого двойного ежа нам американцы запустили? Давайте признаем: работы в области космической противоракетной обороны велись всё это время, несмотря ни на что.
Я думаю, идея Стратегической обороны намного глубже, чем мы о ней привыкли думать. СОИ - это квинтэссенция всей американской философии безопасности. Ещё когда не существовало никаких космических проектов, США создали вокруг себя огромную морскую СОИ в виде военно-морского флота и авиации, способную перехватить любого, кто замахивался на Америку. Причём не на границе, а, как говорится, непосредственно "в момент взлёта". Любую ракету, любой самолёт, любой корабль, любого террориста! Вся система безопасности американцев была рассчитана на это.
Спецназ, который перехватывал террористов за тысячу миль от Америки - разве это не тот же лазер с ядерной накачкой, которым намеревались сбивать ракеты противника из космоса? Да у морской пехоты США яйца как ядерная накачка: бетон прожгут насквозь! Разве не СОИ морская авиация - роем, как пчёлы, взлетавшая с плавучих аэродромов и принимавшая на себя первый удар, нещадно жалящая любого "медведя" (не обязательно русского!), ещё только намеревавшегося вылезти из своей берлоги? Разве не СОИ размещение в 1983 году "Першингов" и крылатых ракет в Западной Европе как оружия оперативно-тактического назначения, предназначенного поражать советские ракеты в момент их взлёта? Разве не СОИ десятки американских военных баз, разбросанных по всему миру, тысячи щупальцев Центрального разведывательного управления, сотни законспирированных агентов, десятки диверсионных и контрдиверсионных групп, которые способны, взрываясь, целенаправленно поражать любые объекты, угрожающие безопасности США, не хуже лазеров "с ядерной накачкой"?
И разве не СОИ система "управляемых войн", которые США ведут по всему миру? Разумеется, вся эта геополитическая философия никакого отношения не имеет к "только оборонительным задачам". Она может использоваться и в стратегических наступательных, и оперативно-оборонительных (контрсиловых) целях. Ракеты средней дальности, которые американцы размещали в Европе, могли быть применены, безусловно, и для первого удара по территории СССР. И даже для самого первого удара. Точно так же ядерный лазер в космической СОИ (если бы он был создан) мог быть задействован и как наступательное оружие. Граница между обороной и нападением здесь очень тонка. Тем не менее, существует принципиальная разница между наступательным и ударно-оборонительным оружием. И американская система "активной" обороны мне представляется в десятки раз гуманнее нашей советской, которая основана, как известно, исключительно на наступательных вооружениях и идее "гарантированного уничтожения".
Геополитическая философия русских была принципиально другой. Это необходимо иметь в виду, анализируя причины, почему СОИ не была принята в нашей стране. Причина вовсе не в "технологическом отставании" и не в "нежелании тратиться на дорогостоящие проекты" (на развитие наступательных вооружений у нас потрачены чудовищные суммы, которые с таким же успехом могли быть брошены на создание СОИ-подобных систем безопасности, особенно с учетом наших баз на Кубе и в Восточной Европе и успехов советской космонавтики). Никто не мешал, например, нам строить советские авианосцы и ядерные подводные лодки, создавать мощнейшие корпуса морской пехоты, словом, вести себя так же, как Америка. Причина в другом. Безопасность российской континентальной державы основывалась на выстраивании огромного сухопутного панциря - по всему периметру её границ. Нашей СОИ была государственная граница, насчитывающая 61 тыс. километров. Это гигантское учреждение, которого не знает Америка! Она-то отделена от мира океанами, и у неё нет необходимости содержать ни гигантскую сухопутную армию, ни погранвойска (в нашем понимании - как отдельный вид вооружённых сил). Мы же самим фактом существования включены сразу в несколько "дуг нестабильности" и "цивилизационных разломов". Поэтому и госграницы нам мало. Нужны ещё государства-буфера. Сателлиты. С запада такие плацдармы мы имели в виде стран Варшавского пакта, а на юго-востоке, я так думаю, ради этой цели мы в 80-х хотели заполучить Афганистан. Создать ещё одного сателлита. Ещё один буфер.
Это - второй наш стратегический эшелон.
Следующая степень защиты - воздух. Огромная территория нуждается в ПВО. Замечу: не ПРО, сбивающей ракеты на дальних участках, а именно ПВО. В воздушном куполе, разделённом на квадраты слежения, округа, всё как у сухопутной армии (в сущности, ПВО - это, если подумать, и есть сухопутная армия, спроецированная в небо. Это вам не ПРО).
Ничего удивительного, что мы выступаем против совершенствования ПРО! Она нам просто не нужна. Как стратегический элемент. Не в ней дело. Вот американцы другое дело: для них противоракетная оборона - элемент номер один в системе безопасности. Они всегда держали врага на расстоянии и стремились уничтожать его либо с помощью авианосцев, либо с помощью морской пехоты и спецназов, либо с помощью противоракет. Повторяю, это не связано только с ПРО как таковой, такова суть Америки, которая чувствует себя глобальной цивилизацией с такой же глобальной системой безопасности. Я, кстати, думаю, что термин Дж. Буша Н-ПРО гораздо менее точен в передаче смысла американской мечты о "противоракетном зонтике", чем выражение Рональда Рейгана "Стратегическая оборонная инициатива". В том-то и дело, что речь идёт о создании ГЛОБАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ с "глобальным зонтиком", а не просто о каком-то национальном сегменте мирового пространства, защищенном от ракетной угрозы.
Как ни странно, идея "зонтика" (купола) больше подходит для российской Н-ПРО. У американцев совершенно другой масштаб военного мышления. В зону их стратегической обороны входит весь мир.
Вообще, надо сказать, что глобализм - это чисто американская философия, которую очень трудно принять нам, русским. Для нас, русских, родиной и миром является КОНТИНЕНТ с острыми краями и мировым холодом. Это ближе к идее "птолемеевского блика". Для американцев же мир сродни глобусу. Он искривлён. Сама Америка - это даже не континент, а скорее вода, наполняющая равномерно всю поверхность Земли.
Не поняв это различие двух философий, невозможно понять смысл американской геополитической мечты о СОИ. Американцам мало создать "Н-ПРО" - им нужно контролировать ВЕСЬ МИР. Создать Н-ПРО - это, извините, то же самое, что госграницу провести по периметру США: и много от неё будет толку? Это наш русский континентальный способ мышления. Зачем им тогда авианосцы, курсирующие в Индийском океане? Зачем сотни военных баз по ВСЕМУ миру? Это что, тоже "Н-ПРО"? Нет, это ГЛОБАЛЬНАЯ ОБОРОНА! Щупальца, протянутые во все районы Земли.
Так что, я думаю, Дж. Буш-младший зря отказался от формулировки своего предшественника. Вот выражение "звёздные войны" действительно нужно было убрать, поскольку никакого отношения к "звёздам" И ДАЖЕ К КОСМОСУ (!) стратегическая оборонная инициатива не имела. Речь шла, во-первых, об ОРБИТАЛЬНОМ космосе. Никакой такой "звёздной" херни там не предполагалось. Во-вторых, даже орбитальный космос не мог стать местом базирования космических вооружений. Он очень уязвим. Все элементы СОИ должны были иметь наводное, подводное, наземное или воздушное базирование, и только в начале боевых действий выводиться на орбиту либо в стратосферу.
Например, так: подводная лодка запускает космическую ракету (американцы, в отличие от нас, давно уже создали подводные мобильные космодромы и могут выйти в космос откуда угодно), и она, выйдя на орбиту, создаёт что-то подобное "лазеру с ядерной накачкой".
Можно ещё проще: стратегические бомбардировщики поднимаются до чудовищной высоты и превращаются в СОИ.
То же самое с надводными кораблями, военными базами, шахтами и ещё чёрт знает чем, что есть у этих американцев по всему миру. Как видите, космос тут вообще ни при чём. СОИ - это глобальная (от слова "глобус", "земля") система. Паутина, способная взлетать. Космос нужен лишь постольку, поскольку из него лучше видно. А так все привязано к Земле.
В принципе, создание военных баз где-нибудь в Адриатическом море, или строительство новых подлодок, или засылка спецназов куда-нибудь в Ирак или в Россию намного важней для американской "паутины", чем собственно запуск вооружений в космос. Критики СОИ не учитывают "горизонтальной", так сказать, её составляющей. Но даже если Америка по каким-то причинам откажется от противоракетного зонтика над собой, она не сможет отказаться от других элементов своей стратегической и оперативно-тактических элементов, разбросанных по всему миру. Нет договора, запрещающего американцам строить новые военные базы, новые авианосцы, новые самолёты - то есть всё то, на чём может быть создана та же самая система защиты Соединённых Штатов.
СОИ - это не ПРО. Это нечто большее, чем ПРО. С этим, кстати, связан и вопрос о "ядерных террористах", и доставке "ядерной бомбы в чемодане".
Кстати, роль ракетного и вообще летательного оружия ещё никто не отменял. Защита от взлетающих, летящих, плывущих или просто стационарных объектов остаётся важнейшей задачей любого государства. К тому же нужно иметь в виду, что СОИ - это, так сказать, "активная оборона", способная поражать летательные аппараты В МОМЕНТ ИХ ЗАПУСКА. Это т.н. "контрсиловое" оперативное оружие. (Вообще существует два вида оружия: "контрсиловое", направленное на поражение военных объектов противника, и "контрценностное", предназначенное для поражения его городов и мирного населения.) Так вот, с этой точки зрения СОИ является огромным шагом вперёд, т.к. делает упор не на уничтожение людей, а на уничтожение шахт, кораблей, подлодок и т.д. Как видите, тут вообще противоракетная оборона ни при чём. Это в широком смысле КОНТРСИЛОВАЯ, КОНТРВОЕННАЯ ОБОРОНА. Надо будет - и террориста уничтожит. Как говорится, "с точностью до миллиметра".
Почему вы американцев за дураков принимаете? Они что, не понимают, что "летальное оружие бывает не только летальным"? Что боезаряд и в чемодане можно провезти? Но - во-первых - попробуйте провезите! Это только через нашу таможню можно хоть Саддама Хусейна незамеченным провести, хоть персидского слона, хоть яйца Жириновского в шкатулке, отделанной изумрудом. С американской таможней такие фокусы не проходят. (Вообще, я бы: сказал, у них таможня то же, что у нас госграница, заяц не прошмыгнёт!) А потом, ведь на каждого террориста найдётся контртеррорист (так же, как на каждую ракету -противоракета"). Кто вам сказал, что СОИ не будет включать в себя отряды высокоточного спецназа?.. Это только мы проводим свои "контртеррористические операции", руководствуясь тем же принципом "гарантированного уничтожения", что и в атомной войне: вы нам хер, а мы вам два. Чечня - это ведь вылитое воплощение советской концепции "возмездия"! Один террорист появился - уничтожим в ответ всю республику. Что тут сказать: дуракам закон не писан.
Вы посмотрите лучше, как ЦРУ проводит свои операции. Засылает небольшие отряды агентов, которые уничтожают террористов с минимальными потерями. За контртеррористическую операцию в Чечне, если её мерить по меркам ЦРУ, тов. Путину нужно двойку с минусом поставить. Херачить врага из миномётов при помощи 120-тысячной армии - это, извините, и дебил сможет. (Я не говорю уже о том, что Путин проявил непрофессионализм на посту директора ФСБ уже когда пропустил боевиков: за такие вещи вообще-то увольнять положено, а не президентами делать.)
Как видите, наша геополитическая философия давно жопой приросла к идее "гарантированного возмездия". Причём что во внешней политике, что во внутренней. У русских, если подумать, никогда не было стратегической обороны. Их стратегическая оборона - это нападение. Мол, только нас троньте, такого х...я от нас получите! И к чему это привело? В 1941 мы даже нормальную оборону не могли создать - готовились, как пишет Виктор Суворов, к НАСТУПАТЕЛЬНОЙ войне. Все эшелоны к границе были подтянуты, и в итоге их Гитлер уничтожил в первый день войны. Вместо того чтобы красной п...й по миру махать, нужно было бы эшелонированную защиту страны выстраивать, возводить дзоты и противотанковые заграждения. А вместо - "танки наши быстры, дойдём в три дня до Парижа!". Дошли... Собственно, военная философия русских сформулирована ещё в ХШ веке князем Александром Невским и известна каждому школьнику: Кто с мечом к нам пойдёт, от меча и погибнет! Звучит в высшей степени благородно, но, если вдуматься в неё, то это всё та же идея "гарантированного уничтожения", положенная в основу ядерной стратегии после Второй мировой войны. Война мыслится только как агрессия. Тотальная, всесокрушимая, без малейших шансов как-то ограничить её. То есть если война началась, то считай, что на земном шаре крест поставлен. Самое интересное, что такая дурацкая стратегия просто неприменима в современном мире, где идут один за другим десятки ограниченных конфликтов. Теоретически на нас могут применяться даже тактические ядерные заряды, от этого никто ещё не гарантировал. Оружие существует для того, чтобы его применяли. И что тогда - хана всем? Опять красной п...й начнём по миру махать?
Вот американцы в 80-х годах ввели термин "ограниченная ядерная война" - и нам здесь, в СССР, казалось это дикостью. Как ядерная война может быть "ограниченной"?! А ведь смысл тут совсем в другом был.
Существует диалектика развития наступательных и оборонительных вооружений. Сначала всегда появляется наступательный вариант оружия: он ведь проще и "сердитее"! Например, проще взять дубину и трахнуть ею кого-нибудь по голове, чем делать метательную машину. Проще сделать атомную бомбу, чем управляемый ядерный реактор, или создать на основе ядерной бомбы управляемый ядерный взрыв.
К сожалению, когда говорят о соревновании наступательных и оборонительных вооружений, часто ограничиваются трюизмом: мол, на каждый "щит" найдётся потом "меч". А ведь можно сказать и наоборот: НА ВСЯКИЙ "МЕЧ" НАХОДИТСЯ "ЩИТ". Смысл меняется полностью, правда? В первом случае акцент делается на том, что всякий "щит" всё равно будет пробит "мечом". Это, в общем-то, чисто русский подход: всё равно, мол, "от меча и погибнете". Логика Александра Невского!
Во втором всё полностью меняется: "щит" - это более утончённая форма "меча". Меч - дубина. Он дурак. Жить с ним всё время невозможно, можно пораниться. Другое дело, если на основе "меча" создать более совершенную технологию "щита".
Именно в этом и состоит идея третьего (по иной классификации - пятого) поколения ядерного оружия, которое задумывалось положить в основу СОИ. Посмотрите, как развивались ядерные вооружения.
Первое поколение - это обычная "атомная бомба" (без ракетных носителей). Меч, так сказать, в чистом виде. Взрывай её где хошь (хоть, кстати, на своей территории - экологические последствия такого взрыва всё равно настигнут врага), - вот вам и стратегия "гарантированного уничтожения"! Это всё равно, что серпом по яйцам дать. Абсолютнейшая "гарантия"! А вот уже второе поколение: те же атомные заряды, но уже с ракетными носителями. Ядерное оружие становится более точным, более целенаправленным. Возникают даже тактические и оперативно-контрсиловые варианты ядерного оружия, способные поражать только ограниченные цели.
Проиллюстрирую это лишь одним примером направленного ядерного оружия. Атомный реактивный снаряд входит на несколько десятков метров в бетон (или в землю) и там разрывается, причём в некоторых случаях разрыв может производиться направленным образом, то есть путём образования чего-то подобного ядерному лучу, уничтожающему только подземные сооружения противника и практически не имеющему "наземные" последствия. Идея направленного взрыва, кстати, применяется и в обычных противотанковых гранатомётах, которые прожигают взрывом-лучом броню танков.
Как видите, уже в рамках второго (ракетного) поколения ядерного оружия человечество подошло к "ядерному лазеру". (Ибо что такое этот направленный ядерный взрыв, как не тот же лазер?..) Если вам так не нравится СОИ и её боевые компоненты, то отмените оперативные образцы ракетного оружия! Отмените те же гранатомёты, херачьте врага своими "катюшами". Никто не отменяет. Напротив, идёт создание новых и новых видов высокоточного оперативного оружия. И никто не называет его "аморальным"! Все прекрасно понимают, что если не будет применяться ВТО, то террористов начнут бомбить обычными боезарядами с чудовищными последствиями для мирного населения и окружающей среды.
Но - раз так - тогда в чём причина, что вы против лазеров с ядерной накачкой? Допустим, они пока нереальны, но завтра станут реальностью. Энергия взрыва, которая при взрыве обычной бомбы разлетается во все стороны, будет собрана в пучок и направлена, как сверкающее лезвие, в нужную цель.
Это самая настоящая "ядерная хирургия"! Мир идёт к этому. Никому ещё не удалось изобрести "назад" атомную бомбу (ни её, ни какое-либо иное оружие). Моральный запрет, как показывает практика, тоже не эффективен: если оружие выгодно применять, его будут применять в любом случае. (Будем реалистами: мы живём в аморальном обществе. Запрет ничего не решает.) Поэтому единственный выход заключается в усовершенствовании оружия и всё большем его "истончении". Оружие должно плавно превращаться в технику. Нож мясника - в скальпель хирурга.
Замечу, что с этим связана и другая идея: возникновение на основе военных технологий мирных вариантов их применения. Научно-технический прогресс развивается так, что сначала всегда появляются военные, то есть наиболее грубые, варианты технологии, способные в основном разрушать, а не создавать. По мере их истончения и усовершенствования появляются и мирные версии. Например: сначала был открыт атомный взрыв, затем на основе его был создан атомный реактор. Замечу, что идея создания управляемого ядерного (термоядерного) взрыва может быть применена не только в лазерах с ядерной накачкой, но и... для создания новых реактивных двигателей! Представляете, поднимается "Шаттл" - один, без ракеты - с гигантским реактивным двигателем, основанным на управляемом ядерном (термоядерном) взрыве! Великая идея СОИ в том, что она даёт нам отказ от наступательных тяжёлых вооружений и создание вместо них оперативно-оборонительных систем, делающих войну управляемой. СОИ - это глобальная хирургия. Это "меч", окончательно и безвозвратно превращенный в "щит". Пусть ржавые советские ракеты гниют в своих шахтах. Они никому не нужны! Мир, построенный на устрашении и "гарантированном возмездии" - это плохой мир. Повторяю: он плох не только потенциальной ядерной войной и потенциальной новой Чечнёй. Он плох даже той "войной с преступностью", которая тоже основана на "тотальном устрашении" государством своих граждан, а не на хирургических оперативных методах выявления реальных преступников. Этой чудовищной философией русских пропитано всё их общество, весь их быт, все их человеческие взаимоотношения. Нужно избавиться от этого запугивания! Хватит махать своей ядерной з...й! Создайте космическую полицию с глобальным радиусом действия, способную эффективно и избирательно наказать любого террориста в любой точке земного шара, а свои томагавки заройте в землю.
...Снится сон: идея управляемого ядерного взрыва, наконец, реализована, и с аэродрома в небо взмывает ядерный "Шаттл" с лазерными двигателями. Из сопла его рвётся укрощенная, свёрнутая в струю Хиросима, наполняет грохотом мир, создаёт невиданную титаническую тягу, поднимающую самолёт-корабль к орбите. А где-то на Урале офицер-ракетчик, сидя на груде ядерного металлолома, созданного XX столетием, провожает его злыми глазами... КТО МЕЧОМ МАХНЁТ, ОТ МЕЧА И ПОГИБНЕТ!
ПРЕОДОЛЕНИЕ НАЦИОЛИЗМА
Гонки по вертикали
Как может быть преодолен национализм, сложившийся сейчас в России?
Только через аристократизм. Либо - через какое-то его подобие (корпоративизм, феодализм, виртуальное самодержавие, опирающееся на неодворянские элиты - варианты могут быть самые разные, я не хочу сейчас все их перечислять)
Строго говоря, национализм - это плебсовая форма аристократизма. (Макс Вебер, как известно, создал теорию плебисцитарной демократии, или, как ее еще называют, фюрер-демократии, - по аналогии с этим я создал бы концепцию "плебисцитарного аристократизма".)
Всякий национализм является, строго выражаясь, "кастрированным аристократизмом", гигантом. Такой медузой Горгоной аристократической формы правления, опрокинутой как бы в народ, в "массу". Национализм - это "всадник без головы", кастрированный (или, точнее, декапитированным) аристократизм. Именно из декапитации (усечения головы) возник французский национализм.
Но были и другие национализмы - фигурально выражаясь, когда "голова" находилась высоко в облаках, и ее просто не видели. Таким был, к примеру, немецкий национал-социализм. В определенном смысле таким был и русский "патриотизм", представлявший лишь массовый артефакт самодержавной власти (замечу, впрочем, что наличие "головы" у русского национализма у меня вызывает большие сомнения, подозреваю, что это было в чем-то вообще даже безголовое чудовище, или, скажем так, с неродившейся головой).
Я много размышлял над историей западных демократических революций, их исходной посылкой, их архетипом, корнем, из которого они вырастали. Это был неизменно аристократический корень. Какой была аристократия, такой затем становилась и демократия. Более того, если демократия затем окончательно уничтожала аристократию (и при этом не создавала ей замену), она неизбежно вырождалась в охлократию и тиранию.
Все демократические революции в истории начинались всегда аристократами. Плебеи всегда только диктатуру устанавливали. Это и понятно: аристократ хочет, чтобы народ был так же достойно, как и он, благородная аристократия поэтому всегда демократична - в смысле перенесения норм аристократии на массы. А вот плебеи наоборот: он псевдоаристократичен и любыми путями стремится вверх, попирая при этом низы.
Стремление быть демократом - это свойство именно высоких аристократических натур, которые способны смотреть вниз и видеть там равных себе.
Нашими истинными революционерами были ведь не Ленин и Троцкий, а декабристы. С них все и началось! (Впрочем, даже и последующие "революционеры из народа" являли собой определенный род "аристократии духа". Кстати, с этим связан феномен русской интеллигенции, аналога которой, как известно, нет нигде больше в мире: собственно, интеллигенция наша и была "аристократией духа", сформировавшейся в противовес той "служебной дворянской аристократии", которая, к сожалению, была задавлена царским самодержавием; в Европе была совсем другая ситуация, поэтому там и интеллигенция не понадобилось.)
Демреволюция 90-х годов - не исключение. В основе ее тоже лежали не кие Фигуры, которые сформировались в предшествующей системе. Люди вроде А.Д.Сахарова, А.А.Собчака, Г.В.Старовойтовой, В.И.Новодворской и многих других сгнивших в лагерях - были ничем иным, как советской "аристократией духа". (Единственное, что меня удивило, это то, зачем эти "аристократы духа", просто Господи, во главе себя свинью поставили: ведь Он аристократом духа никаким не был; ежели Он кем и был, то, пожалуй, Аристократом Х...я. Так что все эти Аристократы Духа, предводительствуемые, извините, Аристократом Х...я, и пришли к победе коммунистического труда. Памятка на будущее: в следующий раз вместо Свиньи поставьте Кота, она вас в люди-то живо выведет.)
К сожалению, демреволюция иссякла именно вследствие того, что в ней истощился аристократический и интеллигентский ресурс. А "своей аристократии" она просто не создала. В итоге в лоне демреволюции началась совершенно другая демреволюция, Имя которой нам еще предстоит узнать, я думаю в скором будущем. (Пока эта "вторая революция" ходит по трехцветным знаменем.)
К слову сказать, это самая "вторая революция" уже обзавелась собственной аристократией. Это и корпоративисты старой системы, и "новые аристократы", и в широком смысле Аристократический Миф, обращенный в прошлое. У нее есть и свои "демократические", плебисцитарные компоненты, которыми она в наглую (начиная еще с Жириновского) подменила демократическое движение. Более того, у нее есть то, чего не было, увы, у демократов - Голова (еще точнее, Башка), призрак царя, который возвышается над всеми этим новообразующимся организмом .
Пока что это национал-социалистическая революция находится в сумбуре, в ней много примесей от сопредельных, национал-олигархических и либеральных тканей, много игры. Но чем дальше, тем больше она будет избавляться от них, формируя свою собственную стальную структуру.
Я являюсь абсолютным врагом этого нового движения, но не вижу с ним иного способа борьбы, кроме как начать гонки по вертикали. Срезать его можно только на лету, встав с ним вровень. Ни снизу, ни сбоку это сделать невозможно.
Соревноваться с ними в национализме у меня желания не возникает. Сегодняшний "национализм" - Это опухоль самой же демократии. И больше ничего! Опухоль вырезают вместе с органом, на которой она возникла. (Или, может, кто-то верить, что опухоль незлокачественная? Думаете, что сегодняшний национализм "рассосется"? Так вы же и съебете из России первыми.)
Меня не интересуют тени, которые пляшут под ногами. Меня интересуют те, кто создает эти тени. НИКАКОЙ ДЕМОКРАТИИ! Она псевдоморфирована. Только "гонки по вертикали". Национализм должен быть преодолен через новую аристократию духа.
Сейчас в России мы имеем клокочущую националистическую массу. Тысячи людей, прошедших "горячие точки", умеющие убивать, ненавидеть, но не жить нормальной жизнью. Гигантское количество силовых структур, обывателей, взвинченной молодежи, просто, извините, идиотов, поставленных один на один с историей и миром. Немыслимая пена! Ей либо врага надо дать, либо она сама себя пожирать начнет.
Вероятней, скорее всего, второе: должна начаться какая-то "утрамбовка" всей этой националистической пены (фигурально выражаясь, превращение ее в "пенопласт"). Это примерно то, что было после гражданской войны в 1918-1922: там тоже возникла пена, тысячи бывших красноармейцев, тысячи идиотов с красными флагами, какой-то энтузиазм. результат: "утрамбовка" в сталинской бетономешалке. Создание корпоративного (квазиаристократического) социалистического государства со своими сословиями, корпорациями, институтами власти.
Что-то подобное, мне кажется, будет происходить и в ближайшее десятилетие в России. Россия своего национализма не выдержит (как не выдержала своей демократии). Начнется самопоедание, возникновение в этой рыхлой массе каких-то новых костей, позвоночника. И, в конце концов, скорлупа "националистической демократии" будет разбита, и из нее выскочит иной режим. Уже не национал-демократический. Абсолютно другой.
...Я все время вспоминаю загадочные слова Александра Дугина о том, что скоро в России начнется борьба между НАЦИОНАЛ-КАПИТАЛИЗМОМ И НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМОМ.
Каким бы бредом и эпатажем эти слова Дугина не казались, в них, мне кажется, уловлен главный вектор того, что будет происходить примерно между 2004 и 2011 годами. В России, как ни странно, складывается социалистическая ситуация (конечно, в определенном смысле слова "социализм": здесь имеется в виду новое сословно-корпоративное общество, которое, в свою очередь, является социальной стратификацией произошедшей капитализации и олигархизации. Имущественное расслоение разделило людей на сословия, олигархия создала некий прототип корпоративного государства, в то же время сейчас абсолютно везде, даже на уровне подъездов, рабочих коллективов можно видеть возрождение общин, переход к "неосоциалистическим" формам жизни. так что перспектива близкого "социализма" - не плод воображения г-на Дугина. Тема эта требует дополнительного изучения.)
Что же касается "национализма", то его создавать не нужно. Он уже есть, пока, правда, в виде "национал-капитализма", национал-демократии, то есть в очень рыхлом виде. Тем не менее, "заряд" этой идеи, видимо, настолько огромен, что он будет определять сознание россиян еще очень долго. Я, например, сколько ни вглядываюсь в молодых, ничего другого там найти не могу: все они, как один, почему-то ненавидят Америку и верят в какое-то "великое будущее" России, при этом вроде понимают, в какой стране живут. Боюсь, что вот эту дикую, абсолютно никак не обоснованную веру в Россию (на самом деле никакую не веру, а просто дурость, тупость и наглость, доходящую до идиотизма, новорусской нации, помешавшейся на том, что у нее есть атомная бомба), и будет на всю катушку эксплуатировать будущий национал-социалистический режим. Когда собирается стадо баранов, им нужен либо пастух, либо овчарка. Вы получите овчарку. А по поводу атомной бомбы могу сказать следующее: если Россия сейчас начнет по всему миру махать своей атомной залупой, то это добром для России не кончится. Залуп в мире много, а он (мир) один, и ему вообще-то похуй: "великая" Россия, или нет.
Я лично национал-социализма не хочу. Я хочу быть ПРИДАТКОМ. Я ГОРЖУСЬ, что я придаток, ибо что я произведу, в том я придатком и стану. Если произведу компьютер, то буду компьютерным придатком. Если произведу литературное произведение, стану литературным придатком. Вы сейчас ни хуя ничего не производите, поэтому все вы "придатки", даже сказать трудно.
Уберите свою атомную залупу. Уберите своих десантников, она мне срать мешает! Уберите своего будущего Гитлера. Продайте пингвинам их льдины, и прекратите владеть огромным пространством, которые вы не способны даже обработать!
Быть придатком идиотизма - самое плохое величие!
P.S. Что меня больше всего смешить, так это то, что люди типа Михаила Леонтьева погибнут ведь не от рук демократии или каких-то там чеченцев. ИХ УНИЖТОЖАТ БУДУЩИЕ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТЫ. Это сейчас Дугин за одним столом с Леонтьевым у Проханова сидят и толкуют о каком-то там "либерал-империализме". А ведь лет этак через пять-восемь все изменится...
МЕТАФИЗИКА ТАЛАНТА
При слове "талант" у меня возникает желание дать в морду.
Сказать автору, что он талантлив, есть то же самое, что сказать девушке, что она "красивая". Хорошо, если при этом руку на колено не кладут. Это - общее место с переходом в пошлость.
Выражения "талант", "талантливый" употребляются теперь повсеместно. Их раздают, точно медали. Может показаться, что вся страна у нас - сплошные таланты. Слово это в большинстве случаев лишено точного значения. Часто талантливостью называют обычный профессионализм, даже не делая различий между ними. Часто - тривиальнейший факт принадлежности человека к номенклатуре. Выражение "талантливый сотрудник" эквивалентно: "наш сотрудник", т.е. то, что этот сотрудник принадлежит какому-то коллективу. Кстати говоря, русское понимание героя, гения или просто выдающегося человека также всегда предполагало его принадлежность общине, народу как вдохновляющей и организующей его силе (в отличие от западной традиции "харизматической личности", "гения", имеющего источник внутри себя и несущего в себе очень сильное эгоцентрическое начало).
Русский "талант" - соборен и, следовательно, несёт в себе неизбежную печать общественного признания. Но общественное признание - явление по большей части лицемерное. Признают всегда чаще, чем видят. Вот почему соборное понимание таланта вырождается в собственную противоположность. Начинается раздача медалей, создание культурных номенклатур и, в конечном счёте, оказывается, что "талантливыми" называют тех, кто таковыми не является.
Напротив, истинные таланты, основанные на эгоцентрическом вращении, та же соборная традиция маргинализует, рассматривая их как "выскочек", то есть субъектов, которым присуща "мания величия" и проч., и проч.
В пример приведу себя.
Вплоть до 20-25 лет (то есть до того момента, когда я стал интенсивно публиковаться в отечественной и зарубежной периодике) мне никто не говорил о моей "талантливости". В школе мне за сочинения ставились тройки. Считалось, что пишу я очень тяжело, косно, с большим количеством грамматических ошибок. Мои ответы на уроках истории и астрономии вызывали смех, т.к. я, по общему признанию, нёс белиберду, подменяя знания о предмете собственными измышлениями. Моя интуиция, живая мысль, проникновение в суть рассматривались учителями как "схоластика" и "резонёрство". В конце концов, меня вынудили уйти из школы, после чего сразу поместили в психиатрическую больницу, где принялись лечить от шизофрении. Выйдя из больницы, я пытался опять писать - и вновь безуспешно: эссе, рассказы и афоризмы, которые я предлагал в разные издания, были признаны очень посредственными. (Замечу, что сегодня, когда я даю почитать эти произведения, никто не верит, что я их написал в 15-17 лет).
Удивительно и другое: чем ярче я писал, тем больше меня обвиняли… в общих местах. В частности, мне говорили, что я - не автор собственных афоризмов, что они - результат компиляции или в лучшем случае реминисценции изречений каких-то "классиков", когда же я просил указать мне места, которые я якобы компилирую, никто этого почему-то не мог сделать. Возникала странная история: чем ярче была моя творческая индивидуальность, тем меньше были готовы поверить в её существование. Даже сейчас, не имея возможности отрицать мою аутентичность, про меня говорят, что мой стиль, мои мысли и идеи - это всего лишь реминисценция тех идеей, которые якобы давно известны. Я на них не обижаюсь: каждый в таланте видит то, что хочет увидеть. Я даже готов признать себя плагиатором: в одном афоризме я написал, что я - плагиатор Бога, ибо Бог - единственный "классик", у которого я позволяю себе "красть" идеи. Других я просто не признаю. Вообще же у меня выработалось твёрдое убеждение в невозможности таланта, если под талантом подразумевать абсолютную аутентичность, подлинность. Наш постмодернистский век, сошедший с ума на всяких "реминисценциях" и "косвенных цитатах", видит в таланте недоразумение. Отблеск на домашнем сервизе считается важнее солнечного света. Удивительно, что когда я заставлял себя писать вещи не менее претенциозные и более "посредственные", они проходили без проблем. Именно так мне удавалось печатать многие из своих газетных статей. Сама политика, в которой меня теперь упрекают, была для меня псевдонимом чего-то большего: я полагаю, возможностью поиздеваться над русской историей, которая мне всегда казалась слишком чудовищной. Когда же моё вольнодумство открылось, меня вновь перестали печатать.
Все люди, общавшиеся со мной, отмечали мою необычайную бездарность и серость, временами переходящую в гениальность. В человеческом плане я многих разочаровывал. Было невозможно поверить, что такие умные статьи пишет столь посредственный человек. Я был очень посредственный человек. Для того, чтобы мною не восхищаться, меня на всякий случай презирали. Женщины, кстати, в большинстве случаев тоже во мне ничего не видели. У меня был высокий рост, но, надо полагать, меня портила некоторая сутулость, что ли (мне, впрочем, кажется, что сутулость и есть следствие высокого роста), - во всяком случае, ничего такого, что привлекло прекрасный пол. Я был "вещью-в-себе", шизоидом в прямом смысле. Моим отличительным качеством всегда была мания величия, т.е. гипертрофированное представление о себе. Когда мне говорили, что я вряд ли умру от скромности, я обычно отвечал, что умру от чего-нибудь другого. У меня никогда не было сомнений в собственной реальности. Но у других такие сомнения, повторяю, были, поскольку часто ставили под сомнение авторство моих текстов. Самый распространённый вопрос, который мне задавали: "И вы что, хотите сказать, что вы ЭТО написали?", - на что я обычно отвечал: "А вы что, хотите сказать, что вы ЭТО прочитали?"
Я был слишком непохож на самого себя и нагл, и, в конце концов, все решили, что я infant terrible.
В 88-м, то есть через год после моего приезда в Москву, я стал одним из самых публикуемых авторов московского Самиздата.
Я писал очень много, и это вызывало обоснованные подозрения: считалось почему-то, что если человек много пишет, то он пишет плохо. Я писал много и хорошо. Это раздражало. Никто не понимал, откуда взялся этот 22-летний парень и чего ему надо, поэтому было решено, что я сумасшедший.
"Он страшно талантливый, - говорили про меня, - но ненормальный". - "Вы вдумайтесь, что вы говорите, - говорил я. - Я талантливый и ненормальный. Выходит, нормальные люди не талантливые?"
Очень любопытный диалог состоялся с писателем Львом Тимофеевым в августе 87 года. Лев Тимофеев работал тогда в григорьянцевской "Гласности" и правил готовящуюся к печати мою статью о злоупотреблениях психиатрии, тщательно устраняя из неё все мои мысли и заменяя их штампами, достойными журнала "Молодой коммунист", в котором он, говорят, работал до того, как его посадили в лагерь. Когда я пытался возразить ему, он отрезал: "Вы для нас жертва, понимаете? Не мыслитель, не писатель, а ЖЕРТВА. Никакие ваши мысли нас не интересуют". И, погодя, добавил: "Вряд ли кто-нибудь вас, я думаю, вообще станет печатать как мыслителя".
Прогноз этот был ошибочным: вскоре меня, и с немалым успехом, стали печатать многие журналы. Его коллега Сергей Григорьянц говорил мне: "Вы пишете безобразно". - "Это неправда, - говорил я, - я пишу блестяще, это вы читаете безобразно". - "Это хамство, молодой человек, - взвизгивал Григорьянц, - вон отсюда!"
Когда я обращался в "Литературную газету" (то есть в ту газету, которая в 90-х сделала меня постоянным автором), первая реакция была: "У нас таких, как вы, много. Наша газета вряд ли когда-нибудь будет вас печатать". В журнале "Юность" некая дама с монструозными глазами, редактор отдела рукописей, восемь лет регулярно высылавшая мне отказы (напечататься удалось только благодаря доброму отношению редактора "20-й комнаты"), кричала мне: "Дайте мне вашу рукопись, я докажу вам, что вы не гений". (!!!) А у вас что, говорил я, установка такая - доказывать авторам, что они не гении?
Зам. редактора и, как говорят, сам главный, Андрей Дементьев, занимались этим скандалом. Мне было сказано, что публикации мои в "Юности", скорей всего, прекратятся. И… тем не менее, публикации продолжились.
Может создаться впечатление, что я вёл себя вызывающе. Ничего подобного. Поведение моё было вполне подобающим. Единственное, что у меня вызывало возмущение, - узаконенная пошлость, возведённая в принцип работы. Лицемерие было духом дементьевского журнала "Юность", к примеру. Романтический абрис на обложке, политика "открытых дверей" молодым талантам, а в действительности - хамство, пошлость как стиль работы. В 89-ом, когда Дементьев печатал "Чонкина" Войновича, партсекретарь (я не оговорился: партсекретарь) его редакции требовал с меня, чтобы я снял какой-то абзац своей статьи. Представляете: Войнович и партсекретарь. В коридоре я подошёл к этому надушенному либеральному советскому поэту, писавшему о "белых лебедях", спросил: как же так? - "Да вот так", - сказал он и пошёл дальше.
У меня нет желания превращать свои неудачи в своё оправдание. Помимо неудач, у меня были успехи. В сущности, того, к чему я стремился, я добился, - хотя вся обстановка и всё то хамство, которое я встречал в редакционных кабинетах, было направлено на уничтожение моего таланта. Это была система уничтожения. От меня требовали беспрестанного подчинения этой системе: отказаться от своих мыслей, от своего стиля, от достоинства как автора и как человека. Меня сортировали. На мне ставили клеймо, как на породистой лошади. Было невыносимо наблюдать, как эта система пыталась доказать мне, что я - это не я. Что я не пишу собственных статей, и что я не являюсь автором собственных мыслей. Что я как мыслитель не представляю ни для кого интерес, что я "не умею писать", и проч., и проч.
Особенно забавно обо всём этом вспоминать теперь, когда прогнозы подтвердились с точностью до наоборот. Можно, конечно, отнести их к разряду "случайностей", но… Слишком много было этих случайностей.
Как можно объяснить тот факт, что редактор "Московских новостей" Татьяна Викторовна Меньшикова в феврале 1991 года говорит мне: "Андрей, не пытайтесь писать как политолог, никто вас как политолога печатать не станет, вы же не политолог", - а уже в декабре 92-го её же газета печатает на полосу мою большую политологическую статью, причём, что самое интересное, - подписывая меня именно как начинающего политолога?..
Цель моей статьи - не описание неудач и обид, а попытка разобраться с тем лицемерием, которое несёт в себе слово ТАЛАНТ.
Обида гения - это всегда определения эпохи. Если я на кого-то и обижался, то не для того, чтобы обидеться, а для того, чтобы разобраться. Люди, которые не признавали меня, теперь подходят и хлопают по плечу, говоря, что они "всю жизнь верили в меня". Это ложь - они не верили в меня и вообще ни во что не верили, как мне кажется, в своей жизни. Они всегда принадлежали культурной номенклатуре и воспроизводили её. Сейчас меня пытаются зачислить в эту культурную номенклатуру.
Я думаю, из этого вряд ли что-нибудь получится.
Несколько слов о терминологии. Что такое "талант" и чем он отличается от "гения"? "Талантом" у финикийцев называли золотые монеты. Гением называли дух, сопровождавший римлянина. Выражение "я - гений" бессмысленно. Правильно: мой гений, - и это значит то же самое, что "моя душа". Классификация на "гениев" и "таланты" появилась позже как результат ханжества, в действительности это одно и то же.
Можно понять, почему одарённость в современном обществе стала обозначаться именно словом "талант". Талант по-финикийски, если не ошибаюсь, есть средство размена, т.е. предмет, относимый к сфере исчисления, капитала. Талант в кошельке или талант на службе государства - средство совершения сделок, а не нечто самоценное, относимое к сфере духа. Назвать человека "талантом" означает приватизировать его, превратить в вещь, в капитал.
Удивительно при этом, что чаще всего "талантом" называют то, что талантом (если иметь в виду аспект одарённости) не является. Например, талантом называется успех или, что ещё чаще - номенклатурная обойма, принадлежность к какой-то структуре ("талантливый работник").
Мне на всю жизнь запомнились слова классного руководителя: "Откуда ты взял, что ты талантлив? У нас есть настоящие таланты, девочки, которых мы в Артек посылаем за хорошую учёбу". С детства меня сопровождал этот перевёрнутый мир: талантами считались девочки, посылаемые в Артек, таланты взращивались, ковались, подковывались, распределялись, - это была прямо фабрика талантов. С тех пор, услышав "талант", мне становится нехорошо: раз так говорят, значит, никакого таланта на самом деле нет, есть номенклатура либо попытка заиграть с действительно одарённым человеком и сделать из него номенклатуру.
В 1992 году я неожиданно для себя оказался в Экспериментальном Творческом Центре, более известном как "Центр Кургиняна".
Попал туда странно и в одно мгновение: пришёл, показал свои статьи, и на следующий день был уже ведущим специалистом, не имея никакого образования. У Кургиняна была очень благородная политика: привлекать талантливых людей. Надо было только условиться, что он подразумевал под этим словом. Полгода он поил меня чаем и накачивал своими идеями. На любую попытку спорить с ним махал рукой: "А-а, ерунда всё это. Вам что, МОСКОВСКАЯ ПРОПИСКА НУЖНА?" - У меня челюсть отвисала. Мне не прописка, говорю, нужна, Сергей Ервандович, а квартира к этой прописке.
Через полгода он выгнал меня за Открытое письмо Проханову, опубликованное в "Московских новостях". На прощание Кургинян сказал: "Вы предали свой талант". Это было вообще чёрт знает что: "предать свой талант", - что это такое, я до сих пор не понимаю. Но ему это вообще свойственно: в какой-то его статье я прочитал, что и Стругацкие "предали свой талант".
По-моему, он "талант" перепутал с Родиной.
"Предавал" я свой талант много раз.
Время от времени меня пытались "раскручивать", затем бросали, обвиняя в "предательстве". И чем больше я "предавал", тем больше оставался самим собой. "Приватизировать" меня так и не удалось: я был скользким и пластичным, как инопланетная субстанция, и мог принимать любую форму и писать всё, что угодно. Разворачиваясь на 180°, я всегда разворачивался на 360, оставаясь в исходном положении. Я подменял мир методом псевдоморфоза: изнутри. Стиль для меня всегда был важней содержания. Вопрос "как" - важнее вопроса "что". Но и "стиль" был не более чем моим псевдонимом.
Странно, что меня при этом упрекали в "енфант терриблстве". "Я уловила, Андрюша, ваш способ мышления, - говорила мне одна дама в Ленинграде. - Вы всё выворачиваете наизнанку, всегда занимаете противоположные позиции". - "Хорошо, - говорил я, - а вы разве не занимаетесь точно таким же парадоксализмом, когда вертите зрачками или идёте? Посмотрите: ваши мышцы совершают тысячи хаотических движений, когда вы разговариваете. Разве это не абсурдизм, если мимику отделить от голоса? Разве можно понять, почему вы гримасничаете, если вас не слышать?.. Когда вы ходите, вы всё время пытаетесь оттолкнуться от земли. Каждый ваш шаг - это попытка преодолеть закон тяготения. Чтобы идти вперёд, вы должны стремиться вверх, - только так совершается любое движение. И разве кто-нибудь может упрекнуть вас в "подпрыгивании", в парадоксе, когда вы просто идёте к намеченной цели. Парадокс - не цель, а средство мышления. Поверьте, у меня есть цель, и все мои выверты и "подпрыгивания" - только средство для достижения этой цели.
Да, я "всё выворачиваю наизнанку", но лишь для того, чтобы правильнее понять, где проходит шов. Я не играю в собственный талант, ибо для того, чтобы "играть в талант", надо уже быть талантливым. Я "не выдумываю себя", ибо для того, чтобы "выдумать себя", уже нужно быть собой. Я не делаю из себя артефакт собственной гениальности, я есть гений".
Всю жизнь меня обвиняли почему-то в эгоцентризме. Я искренне пытался понять, что значат эти понятия. Если "эгоцентризм" понимать как стремление к "эго", то как можно говорить о центростремительности, не определив смысл самого центра?
Я всё время ловил себя на ощущении того, что во мне и моём творчестве воспринимают вращение какого-то огромного колеса, но не видят, если так можно выразиться, центра вращения этого колеса. За моим "талантом", "стилем" не видели меня самого. "Талант" был абстракцией, каким-то неопределённым состоянием, "способностями", "даром природы", - в лучшем случае Бога.
Увы: ни Бог, ни "природа" здесь ни при чём. Талант создаётся самим человеком. Он, если вдуматься в это понятие, есть ВНУТРЕННЕЕ ИМЯ ЧЕЛОВЕКА, ЕГО ВЫСШАЯ ДУХОВНАЯ СУЩНОСТЬ. Иначе говоря, понятие "талант" следует трактовать как "ангел", "дух". Талантливый человек - это ангелизированный, то есть духовно реализовавшийся человек.
Говоря популярной сегодня аналогией, талант - это форма информации. Талантливый человек - это реинкарнированный человек. Величайшая загадка стиля, который наш материальный век низвёл до литературного артефакта, в происхождении т.н. реминисценций - странных созвучий одних мыслителей титанам прошлого. Есть ли эти созвучия литературный приём, или случай, или самовнушение? Я полагаю, что реминисценции, если их рассматривать в высшем, метафизическом плане, - это форма реинкарнаций. Великие духи находят пристанище в сердцах, готовых их принять. Реминисценция стиля, который есть "человек", по известной поговорке, может быть перевоплощением только человека же.
Если вы в прошлой жизни были Рафаэлем, то вы Рафаэль и здесь. Бессмысленно говорить, что вы талантливы: вы не "талантливы", а равны себе. "Талантливость" ваша проявляется как результат отчуждения от вас вашего Имени, размывания его в ложных представлениях, которые вам подсовываются с детства: "Ах, как вы талантливы! - говорят вам, - почти как Рафаэль". - Вам бы на это и сказать: "Я, извините, и есть Рафаэль", но… сказать так вы не можете. Ваше самосознание табуировано.
Проявление сакрального самосознания, осуществись оно в радикальной бескомпромиссной форме, было бы воспринято как помешательство, как мания величия. Мне часто доводилось получать обвинение в мании величия, причём в буквальном, психиатрическом смысле: на брошенную кем-то фразу "Вы всё время летаете где-то в облаках", на что я неизменно отвечал: "Я не витаю в облаках, я просто стою во весь рост". В этой фразе, возможно, и формула того, что я называю "сакральным измерением Таланта".
Современное понимание таланта, между тем, и сводится к тому, что человек "витает в облаках". Витать в облаках полезно, говорят товарищи психологи, это способствует развитию личности.
Никакому "развитию личности" это не способствует, товарищи идиоты, потому что ЭТО и есть Личность, которую вы в упор не видите. А если приглядеться, то и "полётов" мы не увидим: человек распрямился, встал во весь рост, грудь его ушла в поднебесье, а его дёргают за ноги и кричат: слышь, давай приземляйся, слезай!
Приземляться - куда? Слезать с чего? С самого себя?..
И психиатрический, и обыденный метод оперируют ключевым словом МАНИЯ в объяснении того, что они объяснить не в состоянии. Получается, что нет никакого величия - есть МАНИЯ величия. Нет никакой любви - есть МАНИЯ любви. Любое состояние изначальное интерпретируется как гипертрофированное, ложное, как КВАЗИ: "как бы". Здесь обнаруживается, может быть, порочный взгляд - основная проблема современного восприятия вещей, которая наиболее точно сформулирована в марксистской философии. Согласно этому взгляду, сознание человека и его бытие не есть одно и то же. То, что человек "думает о себе", и то, что "он есть", - относятся к разным сферам реальности, причём личное самосознание, как правило, объявляется "ложным" (вариант: квази, "как бы"). А его "подлинное бытие" приравнивается к общественному восприятию его личности. В итоге же получается так, что сумма общественных стереотипов ("то, как человека воспринимают другие") выдаётся за его личность.
Эта точка зрения наиболее полное выражение нашла в психиатрии.
Общаясь с психиатрами на протяжении вот уже 16 лет, я всё время обнаруживал их, так сказать, профессиональное недоверие к тому, что я делаю, говорю, пишу, думаю. Любое моё суждение мгновенно интерпретировалось как "бред", "резонёрство", "бесплодное мудрствование". "Почему, собственно, бесплодное? - говорил я. - У меня очень даже плодное мудрствование. А вот ваш лексикон и впрямь может сойти за "резонёрство". Вы свели человека к сумме "синдромов", "навязчивых идей", "шизофрений", разобрали его, как игрушку, на детальки. Ваша психиатрия - это, в сущности, анатомический театр человеческой души; вы низвели душу до "психики", расчленили сознание - и что же обнаружили? Ничего. Внутри убитой игрушки вы нашли торчащие пружинки и ватную набивку. Но человека вы так и не увидели.
В 80-х годах, находясь в одной из "психушек", мне довелось разговаривать с психиатром, который говорил примерно так: "То, что ты думаешь, ты на самом деле не думаешь (?!). Это тебе кажется (?!)".
Психиатрия в действительности занимается тем, что уничтожает сакральное самосознание в человеке, сводит его к "бреду", "кажимости". Она есть звёздное небо, отражённое в лужах.
Я очень хорошо помню, как препарировалось моё "я", как меня заставляли согласиться с тем, что мои мысли, концепции, воспоминания - не более чем порождение моего больного воображения. Затем на меня махнули рукой и стали говорить: "Вы не шизофреник, а просто талантливый человек". - "А от чего же вы лечили меня, - говорил я им. - Если я не шизофреник?" - "А ничего особенного, - отвечали мне. - Мы ВСЕХ лечим".
Это была правда. Психиатрия вовсе не занимается больными людьми. Лечили действительно ВСЕХ (или почти всех). Это была какая-то универсальная система корректировки сознания. Поводом для "лечения" могло стать любое несоответствие ("неадекватность!" - как любят говорить психиатры) "я" и "не-я". Любой образ, концепция, символ, которыми оперировала творческая личность, были для психиатров неадекватностью.
Когда я просил их расшифровать смысл этого термина, они не могли ответить ничего внятного (к сожалению, это свойство любого профессионального жаргона - он становится самодостаточным). "Адекватность - чему?" - спрашивал я. - "Норме, окружающему миру". "А что такое "норма", "окружающий мир", откуда они берутся?" - "Ну, это, знаете, резонёрство", - отвечали они, и на этом разговор обычно заканчивался.
(Понятие "резонёрство", к слову сказать, ещё одно излюбленное словцо психиатров: словечком "резонёрство" может быть названо любое суждение, выходящее за рамки "2х2=4".).
Я столь подробно останавливаюсь на психиатрии, потому что она наиболее последовательно осуществляет десакрализацию сознания, столь свойственную нашему веку материализма и позитивизма.
Можно понять, почему именно психиатрия в коммунистическом обществе стала (благодаря, прежде всего, школе Снежневского) институтом социализации личности. Психиатрия могла изменить сознание человека, т.е. сделать именно то, что планировали коммунисты.
Я никогда не сводил эту роль психиатрии лишь к "карательной". Независимо от чисто полицейской функции, в психиатрии всегда присутствует ещё одна, более фундаментальная: социализирующая, независимо от того, к кому она применяется - к политическому диссиденту, художнику или к правдоискателю-нонконформисту.
Задача психиатрии - стереть самосознание человека до уровня "социального робота" - функционального существа, каковым является современный человек.
Талант же, как последнее вместилище духовности человека, его сакрального самосознания, его родовой памяти о самом себе и своих прошлых инкарнациях, - этот, повторяю, т.н. "талант" является заклятым врагом для психиатров, ибо он пробуждает в личности именно то, что психиатры стремятся стереть - её ВЕРТИКАЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ, её "самость".
…Человек, встающий во весь рост, для психиатров оказывается "залетевшим на облака". И они… рубят его.
Сейчас, когда с ужасами "психушек" покончено, когда позади уколы, душные палаты, запах аминазина, статьи, официально подшитые к истории болезни, и я стал "простоталантливым" (слитно), - у меня есть ощущение… как бы это сказать… опущенности, что ли. (Опущенности, опустошённости - называть можно как угодно.)
Теперь меня, как борзого щенка, хлопают по плечу и говорят, что я "простоталантливый". Что я должен ответить им - "гав-гав!"?
"Простоталантливость" - это на самом деле тоже диагноз.
Нет большого смысла в том, что общество признаёт в вас "талант", не расшифровывая Имя этого таланта.
Если вас хлопают по плечу и говорят: "Какой талант!" - то можете хлопнуть так же своего визави и сказать восхищённо: "Какой бездарь!".
Это будет очень неблагодарно, но в 9 случаях из 10 - точно.
Больше всего, как ни странно, о "талантах" любят рассуждать бездарные люди. Талантливые не рассуждают - они есть.
Сам я, кстати, никогда ни при каких обстоятельствах не позволял себе говорить о "талантливости" других людей. Как-то это странно сказать: NN талантлив, это всё равно, что сказать: он честный. Как можно специально подчёркивать честность человека? Это всё равно, что сказать: вы не подлец. Честность подразумевается. Вот точно так же, по моему глубокому убеждению, подразумевается и талант. Когда человеку говорят, что он талантлив, в этом уже есть какая-то тайная посылка: а может, и нет. Мне на всю жизнь запомнилось, как меня обсуждали в 20 лет: Андрюша, - говорили при мне же, - небесталантливый человек. Что значит "небесталантливый"? Это же бред сивой кобылы. "Небесчестный", "небеспорядочный" - разве так можно сказать? Меня словно взвешивали на весах общественного мнения. В этой сцене было что-то мерзкое, лицемерное, на грани фарса.
Только Бог может говорить о таланте, ибо талант и есть, строго говоря, мысль Бога о человеке, божественное в душе человеческой. Нельзя взвесить душу. Невозможно оценить талант.
Поскольку талант есть, он не может быть измерен в категории "как" ("Ах, как он пишет, как говорит). Категория "как" характеризует обычно стиль, но и стиль есть "что", а не "как". Говорить "как" - значит принижать талант до субстанционального состояния, до "способностей", а в конечном счёте - до разменной монеты.
Быть названным "талантливым" всё равно, что попасть в рабство. "Талант" - это, строго говоря, и есть состояние рабства ("работы" буквально), то есть прикладного утилитарного использования высших трансцендентных способностей, имеющих вообще нечеловеческое происхождение.
Известный эзотерик Рене Генон в книге "Кризис современного мира" заметил, что в даосской традиции есть различие между "талантливым" (одарённым) человеком и "трансцендентным" (или: "истинным") человеком.
Талант с этой точки зрения представляет собой нечто негативное, с одной стороны, путь к мудрости (возможность постижения истинных ценностей), а с другой - остаточное, многократно искажённое состояние изначальной мудрости, сохраняющееся у отдельных людей в современной материальной цивилизации.
О "трансцендентных" (истинных) людях не говорят, что они "талантливы" (это всё равно, что сказать о звёздах, что они помогают ночью добираться домой), - о них вообще ничего не говорят. Их даже не видят, ибо невозможно смотреть на то, что ослепляет…
Таких людей чувствуют, сами же они зачастую предпочитают оставаться невидимками либо надевать маски.
Маска, псевдоним, - это способ существования истинного Таланта в мире искажённых величин. Гениальность (т.е. истинная талантливость) - это присутствие в мире, но не отождествление с ним.
В определённом смысле это - полтергейство. Талантливый человек невидим. Он - нейтрино, античастица, полученная на гигантских ускорениях собственной души. Любое соприкосновение с ним приводит к взрыву.
Каждый талантливый человек в чём-то маг. Ощущение как бы расплавленного состояния всех вещей (т.н. "режим воды"), их тайной взаимосвязи, и в то же время способность влиять на окружающий мир, чувствовать себя в центре событий - всё это составляет внутреннее состояние Таланта, независимо от того, играет ли он на сцене, водит ли рукой по бумаге или действует в "реальной" жизни.
Везде такой человек видит себя как бы со стороны, везде и всегда сама жизнь ему представляется "не вполне реальной", чуточку сном. (Как ни странно, но именно такое "сомнамбулическое" восприятие жизни и создаёт особую радость её восприятия; ибо жить по-настоящему можно только во сне.) Талантливый человек всегда "есть" и в то же время - "не есть". Он чувствует всё время трансцендентное присутствие (точнее: есть это присутствие), он - по ту сторону вещей. Он - это "он" и в то же время "не он".
Эта способность присутствовать в мире, не отождествляться с ним, не подчиняться его законам, быть внеположенным любым противоположностям, составляет, возможно, ту странность, которая присуща талантливому субъекту. Собственно, гениальность - это умение жить во сне, умение парить в собственных небесах без приземления в реальность. Гений - это самолёт без шасси. Приземлиться для него означает разбиться.
Игра, артистизм составляет важнейшую сторону таланта. Без игры он немыслим. Но игра - это только скольжение по поверхности, главная же задача состоит в том, чтобы взлететь. Мчаться над всеми вещами, не задевая их - вот что значит полёт.
Таланту свойственна лёгкость. "Вы легко пишете", - сколько раз я слышал эту фразу. "Писать легко, да думать тяжело, - говорил я. - Это вы легко читаете то, что я написал. Точно так же я, к примеру, легко пользуюсь компьютером, сложность всех цифровых процессов в котором даже вообразить невозможно".
Потребление конечного продукта всегда легко. Лёгкость же мыслей, идей, формулировок вообще кажется сама собой разумеющейся. Люди, которые уверены, что писать легко, сами, я уверен, никогда не писали. Писать на самом деле трудно. Но вся беда в том, что когда пишешь трудно, то лучше вообще не писать. Действительно писать следует легко: но что стоит за этой лёгкостью! Легко парит планер. Часами может парить, рассматривать с высоты открывшийся мир. Так же "легко" потом может брякнуться на землю и превратиться в тривиальнейший кусок дерева. А вот запустить лайнер в высоту тяжело. Тяжело взойти в гору. Тяжело создать образ, концепцию. Легко - записать его.
Я не хочу далее развивать эту тему: она сама по себе тяжела для меня.
Великая драма таланта, наверное, та же самая, что и драма человека. Это драма существа, находящегося одновременно в двух мирах: в мире духовном, трансцендентном, и мире материальном, имманентном. Ни один из этих миров не способен вместить всего его. Отовсюду он "выпадает", из одного он будет восприниматься как рыба, а из другого - как птица.
Рыба, вытащенная из глубины, гибнет. Так гибнет и человек, вытащенный из своего земного существования. Но гибнет и птица, подстреленная в небесах. Талант - это дух, ставший человеком: то, что в метафизике называют "ангелизированной личностью". Выражение гений, мой гений, относится, строго говоря, не к человеку, а к духу (именно так слово "гений", кстати, употребляли в Др. Риме). Дух имеет свойство приходить и уходить по своему усмотрению, и тогда в талантливом человеке открывается, как писал Пушкин, невероятное человеческое ничтожество (…средь всех ничтожных мира, быть может, всех ничтожней он), бездарность. Талант становится серостью, подобно тому, как выгоревший материал становится серой золою. Но и до своего воспламенения, когда в нём копится "энергия столетий" (Ницше), талант невыразим, угрюм и непривлекателен.
Драма таланта - это драма столкновения неба с землёй, трансцендентного - с человеческим, подобно тому, как это произошло с Логосом, Словом и Сыном Божьим, Иисусом Христом, распятым на кресте. Позорная смерть, изничтожение - вот чем мир принял Бога. Этим он принимает и любой талант.
По поводу "масок".
Талантливый человек способен создавать маскарад из всего, в том числе из собственной биографии.
Большинство гениев скрыты в своей официальной биографии, как уэллсовский Невидимка в бинтах: чем больше их разматываешь, тем меньше видишь. Талантливый человек вообще не тождественен своей жизни, он есть нечто большее, чем жизнь, он - сам дух, принявший форму жизни. Его нужно воспринимать не по делам (перефразируя Библию), а "по словам". Дела его - ложны, а слова - истинны. Биография его в большей степени характеризует его современников, чем его самого.
Вот почему столь смешным мне представляется похлопывание по плечу. Невозможно хлопать по плечу Невидимку.
Рассуждать о таланте - это вообще симптом пошлости.
Когда театральному критику нечего сказать об актёре, он говорит: "Какой талантливый актёр!" - словно это что-то может объяснить. Тему "талантов" придумали люди, в действительности мало что понимающие в одарённости. Дело в том, что все актёры талантливы в той степени, в какой они актёры. "Талантливый актёр" или "талантливый художник" - это, в сущности, тавтология. Главный вопрос заключается не в том, "насколько" они талантливы, а в том, какой образ они создают. Образ важнее своего носителя.
Актёр, играющий Наполеона, в известном смысле и есть Наполеон. Его "талантливость" - ровным счётом ничто по сравнению с тем, что он делает. Настоящая одарённость состоит в том, чтобы быть Наполеоном, а не в том, чтобы играть его. Только с точки зрения современного дуализма сознания и бытия (согласно которому: "быть" и "казаться" - разные вещи) вообще возможно понятие "игры" или понятие "таланта" как "умения" (в сущности, эти понятия, повторяю, суть одно и то же: всякий талант обнаруживает себя через игру. Как неопределившееся своё состояние он и есть только игра, но целью его может быть только выход из состояния игры в царство абсолютных значений, в котором "бытие" и "сознание" вновь становятся одним.
Образ, воплощаемый талантливым человеком, материален, и в этом смысле он значит больше, чем сам человек.
Проблема, кстати, т.н. "шизофрении" есть та же самая проблема, что и проблема "игры". Шизофреник - тот же самый актёр, как бы расщепляющий бытие на "мнимое" и "подлинное" и выстраивающий "сумму неадекватностей" между собой и миром, но разве что "заигравшийся актёр", неспособный вернутся в царство эмпирических данностей, неспособный "выйти из образа" и согласиться на хотя бы условное восприятие мира, который он считает ложным. Если бы шизофреник согласился на компромисс с миром, его также можно было бы назвать каким-либо эвфемизмом вроде "талант". Различие между шизофреником и актёром в том, что актёр может выйти из образа "Наполеона", а шизофреник нет.
Польский психиатр А. Кемплинский говорил, что шизофрения есть неуправляемая гениальность. Но по аналогии следовало бы сказать и другое: гениальность - не что иное, как управляемая шизофрения.
Вот почему говорить о "таланте" подлинно талантливого человека - всегда недоразумение. Не хлопайте по плечу Наполеона, стоящего перед вами, скажите лучше: "Ваше Величество".
Прибавление:
Несколько слов о т.н. образовании и его отношении к Таланту.
Поскольку Талант трансцендентен, он не может быть уложен полностью в какой-либо внешний опыт: будь то сословное положение человека, профессиональное определение или "образование".
Что касается образования, то оно у нас давно превратилось во что-то формальное. Это сейчас даже не скрывается. По сути, образование из способа получения знаний превратилось в форму сословной стратификации (именно отсюда это понятие: высшее образование, возникшее в СССР в период, когда миллионы людей шли из деревень и ПТУ в вузы - "учиться", а на самом деле получать статус). Никакого "высшего образования вообще", конечно, быть не может: это эвфемизм, рождённый именно ханжеским пониманием идеи образования; трудно, в самом деле, приравнивать высшее образование мясомолочного института к высшему образованию психолога или историка - связи между ними никакой, за исключением того, что они символизируют статус.
Мне самому это стало понятно после того, как я пытался поучиться в разных вузах. Никаких знаний мне там получить не удалось. Была полностью забюрократизированная система. Меня неизменно поражало духовное ничтожество тех, кто там преподавал. Могло показаться, что они специально шли преподавать, например, философию, потому что были несостоятельны как учёные. Диалектику они заменяли дидактикой. Отсутствие мыслей и неспособность мыслить - обилием учебного материала. Ничего не могло быть более абсурдным, когда от имени науки убивалась наука. Причём это касалось не только провинциальных вузов. В МГУ во время поступления на Философский факультет была признана ошибкой моя фраза в сочинении "персонажи Достоевского не любили своего автора, но памятник ему поставили". Мне было сказано, что персонаж есть вымышленное лицо и, следовательно, не мог поставить или не поставить памятник. Случай, я думаю, вообще характерный для вузовской системы: отрицание живой мысли во имя мёртвого формализованного контекста.
Образование - это, строго говоря, власть контекста. Мысль, актуальный живой текст ничего не значит перед этим "царством знаний", которое в действительности является только моргом, в котором хранятся мумии. Знание подавляет мысль. Не случайно "образованностью" считается умение владеть этим мёртвым контекстом, умение цитировать, но не думать.
Повторяю, я с этим столкнулся в различных вузах, но ещё ранее - в школе, из которой я был исключён за вольнодумство. Существа, работающие в средних школах, вообще не поддаются описанию. Это в большинстве своём психопаты, орущие на детей. Свою маленькую зарплату они компенсируют, я полагаю, настоящим энергетическим вампиризмом. Единственное, что у них есть - это чувство власти. Я там подвергался непрерывным унижениям. Если когда-нибудь сочинения мои будут признаны разновидностью динамита, то вина за это должна быть возложена на моих школьных учителей. Именно они сделали из меня нигилиста. Сам я, как ни странно, был ортодоксальным школьником, верившим в коммунизм и желающим отдать свой талант на благо Отечества, - вплоть до того момента, когда это Отечество посадило меня в сумасшедший дом, подвергнув там изощрённым пыткам. Отечеству был не нужен мой талант. Более того: я подозреваю, что ему вообще был не нужен никакой талант.
Так вот, если говорить о моём первом столкновении с Системой, то оно было, конечно, столкновением с системой образования. Мне попросту не дали учиться, изгоняя как вольнодумца отовсюду, где я появлялся. Само собой разумеется, что никакого таланта во мне никто не видел. Я сам его увидел. Впоследствии, когда мои сочинения стали печататься широко, про меня стали говорить, что я либо кого-то "компилирую" (видимо, судили по себе), либо что у меня… безумная интуиция.
Насчёт "компиляции" не имеет смысла ничего говорить: эти идиоты сами всю жизнь кого-то компилировали. Признать личность с оригинальным творчеством для них выше сил. Я так высоко возвышаюсь над своим временем, что увидеть меня невозможно, - по крайней мере, сейчас. Я титаничен. Для того, чтобы увидеть, меня должны признать классиком. Вместо этого меня признают сумасшедшим. Это уже хорошо.
А вот по поводу интуиции следует сказать отдельно.
Сведение таланта к "интуиции" - очень распространённый приём. Когда вы смотрите на атлета и не видите в нём силы, труда, затраченного для того, чтобы стать сильным, или внутренней конституции, предполагающей к этому, что видите вы? - Ловкость! Вам кажется, что он, атлет, ловок для того, чтобы совершать телодвижения, и не более того.
Вот то же самое и с т.н. интуицией. Интуицией часто называют то, что неспособны объяснить. Кажется невероятным, что человек вроде меня, нигде не учившийся, стал писать на темы истории, философии и политики так, как мало кто из профессионалов пишет. "Это у вас интуиция!" - говорят мне. На самом деле это не интуиция, а род знания. Высшего знания.
Я глубоко убеждён, что противопоставление Таланта - знанию искусственно. Талант - это и есть знание. К сожалению, современный мир полностью утратил компетенцию в вопросах трансцендентной мудрости для того, чтобы об этих вещах можно было бы говорить без комментариев. Знанием сегодня называется позитивизм, то есть суждения, основанные на эмпирическом опыте, на "точных науках", или предназначенные для такого же точного опыта. Людям невдомёк, что они имеют дело с тенями настоящих, трансцендентных знаний, имеющих высшее происхождение. Сама "наука" сегодня является слепком метафизики и её очень дурным применением, в то время как сама метафизика объявлена миром "абстракций"! Мы живём поистине в перевёрнутом мире. Книги здесь используются в лучшем случае для забивания гвоздей, трансцендентная мудрость признаётся постольку, поскольку она способна быть использована в "практических" вещах. Неудивительно, что Талант, являющийся всегда воплощением божественного в человеке, оболган сегодня. Его воспринимают как тусклый свет, проникающий сквозь туман, - в то время как в действительности он является пылающим солнцем. И это называют "интуицией"!
Даже в буквальном переводе слово intuitio значит знание, идущее изнутри. Тем не менее, даже это внутреннее знание является знанием. Женственное "чувствование" не лишает его статуса знания (хотя надо сказать, что любой талантливый человек всегда в чём-то женщина, прислушивающаяся к голосу своего сердца, - в этом, возможно, единственное отличие талантливости от гениальности, которая есть непосредственное соединение ума и сердца, знания и "интуиции"). Если мы посмотрим на образование, которое было в средневековых университетах, особенно в гностических школах, мы увидим, что всё оно основывалось на сердечной молитве, на откровении, на личном духовном опыте общения с ангелами, святыми и, в некоторых случаях, даже с самим Богом. Вне этого сердечного опыта никакое "знание" не имело смысла. Недаром многие из этих гностиков воочию наблюдали духов, будущее и прошлое. Говоря сегодняшним языком, они были талантливы. Но их так никто не называл, потому что ничто другое было невозможно. Вне таланта знания просто не было. Только впоследствии произошло это разделение не "талант" и "не-талант". Знание разорвало связь с сердцем, мысль превратилась во что-то "абстрактное". Но, сделавшись абстрактным, она выродилась в схоластику, и тогда, я полагаю, возникла эта оппозиция: формальное знание - живая мысль (всё-таки "голос сердца" проявляется именно через биение мысли).
Сколько я занимаюсь философией, столько я вижу непризнание моего мышления как реальности. Меня всё время упрекают в "бреде", "фантазировании", в том, что я, якобы "чего-то" не зная, пытаюсь заменить своё незнание избытком собственных суждений. (То же самое, кстати, могу сказать и я: есть люди, которые недостаток собственных мыслей заменяют знаниями; у них что ни фраза, то цитата.) На самом деле, я полагаю, никто ничего "не заменяет": просто каждый мыслит так, как может. Мысли, которые рождаются в моей голове, важнее для меня любых знаний. "Я мыслю, следовательно, я знаю", - так мог бы я перефразировать Декарта. Мысль в моём понимании есть высшее знание, даже если она "выдумана" от начала и до конца. ("Вообразить можно только то, что уже существует", - как написала одна рыбинская поэтесса. Или, как я говорю: даже выдуманная высота - реальность, если с неё удалось что-либо разглядеть.)
Может быть, поэтому мне всегда бессмысленным представлялось выражение "сделать себе имя". Меня упрекали в том, что я много печатаюсь, потому что хочу "сделать себе имя". Я им отвечал, что мне не нужно делать имя, ибо оно у меня есть изначально. "Делать" можно, строго говоря, только псевдонимы. Этот псевдонимно-креативный взгляд на Талант как на нечто такое, что нужно "делать", очень характерен для десакрализованных социумов.
г. Рыбинск
НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ
